Мир, в котором работает самый цитируемый  ученый украинского происхождения Юрий Гогоци, для большинства людей незаметен, потому что иногда в десять тысяч раз меньше диаметра волоса.
И одновременно, это мир материалов, с которым человек каждый день имеет дело, касаясь, например, экрана смартфона. 

Если взглянуть на раскрашенную фотографию этого мира, может показаться, что это красные скалы Аризоны. Хотя на самом деле это Максины (MXenes) - семейство наноматериалов, которое открыла группа ученых под руководством Юрия Гогоци.
Максины очень тонкие и имеют много уникальных свойств, которые еще ждут применения. Из них можно сделать прозрачное покрытие для нового поколения смартфонов или аккумулятор, который будет заряжаться за секунды и так же быстро отдавать мощный заряд. 

Сейчас значительная часть жизни ученого - это международные полеты из США по всему миру, лекции, открытие лабораторий, редактирование научного журнала ACS Nano (18-того в рейтинге Google Scolar среди тысяч). И как минимум две статьи каждый год для самых влиятельных научных журналов мира Nature и Science.
Для этого всего сейчас ему нужно 16 часов работы в день, 6-7 дней в неделю.

$1,5 МЛН НА ИССЛЕДОВАНИЯ"

"Вряд ли США даст деньги, чтобы профессор Гогоци открывал новые материалы для своего удовольствия", - шутит ученый, акцентируя: наука - это дорого и важно.
Его команда (около 40 человек из 11 стран, которая работает в Университете Дрекселя, Филадельфия, США) ежегодно получает $ 1,5 млн на исследование.
В США ученый приехал около двадцати лет назад, после работы научным сотрудником в Германии, Норвегии и Японии.

В Чикаго, в начале своего первого профессорства, Гогоци чувствовал, что каждый эксперимент может сделать лучше студентов. Тогда опытные коллеги убедили: он должен работать над получением средств для исследований, писать заявки на проекты, научные статьи и управлять. И дать аспирантам возможность делать собственные ошибки и на них учиться.
"Конечно, двадцать лет спустя мои аспиранты могут сделать эксперименты лучше меня, - говорит Юрий. - Моя задача - генерировать идеи, давать направление и обсуждать результаты.
Каждый должен заниматься тем, что он умеет делать лучше других. А я могу писать научные статьи лучше, чем большинство людей ".

НАТРИЙ В ЛУЖАХ

В детстве, когда в киевской школе начались уроки химии, будущему химику Гогоци не хватило учебника. Но предмет сразу стал любимым, все сказанное учителем - легко запоминалось, руки бросали натрий в лужи и унитазы, натрий бегал по поверхности и горел. Было интересно и весело.
Отец Юрия, ученый, такие опыты не осуждал и, понаблюдав, отвел юного экспериментатора во Дворец пионеров на химический кружок. Через несколько лет Гогоци, как он уверяет, знал химию лучше учительницы, что среди одноклассников добавляло авторитет.

 Впоследствии, еще в школе, был первый проект по изготовлению материала при высоких температурах: порошок руды плюс порошок алюминия, все горит и вот - есть новый металл.

"И так почти всю жизнь я занимаюсь чем-то похожим", - объясняет теперь ученый.  "Главными мотиваторами в обучении были любопытство и руководитель кружка Сергей Михаловский, который сейчас профессорствует в университете Брайтона. А все потому, что занятия были "не как в школе". Занятия были приключениями, а игры - химическими: угадай, что растворяется в толуоле, горит и имеет вот такие свойства? ..
"Мы играли, участвовали в олимпиадах, делали и разрабатывали эксперименты. Это было интересно!", - вспоминает Гогоци.
Когда на выпускной Юрий принес вино в пробирках и колбах, одноклассники признали, что он настоящий химик.

SCIENCE. NATURE. ЭВЕРЕСТ

Научная Германия стала настоящим контрастом для Гогоци: там было все необходимое обрудование, к которому он не имел доступа в Киеве, а главное - была возможность заниматься наукой на передовых рубежах. Он мог общаться с учеными, чьи статьи недавно читал, отрудничать.

"Конечно, отказаться от этого очень трудно. Особенно если вся жизнь - это наука. Я знал, что в Украине буду ограничен. Кроме того, всегда нужно чувствовать, что то, что ты делаешь, кому-то важно. И на западе это ощущение есть. Тебе платят зарплату, на которую можно жить и заниматься наукой. Большинство коллег в моем институте в 90-е должны были сами выращивать картофель на даче, чтобы как-то выжить и подрабатывать на других работах, чтобы заниматься наукой ".

Гогоци выступает с десятками лекций по всему миру, создает лаборатории. Сейчас, например, в Китае. Потому что есть интерес. Но в его рабочих маршрутах Украина случается редко. Говорит, не приглашают, хотя сам он предлагал. Бесплатно. Он наблюдает за изменениями в научной среде страны. И пока считает их медленными и не самыми лучшими:

"Наука не перестроилась. Финансовая поддержка нужна не тем, кто просидел большее количество лет в лаборатории, не тем, кто приходит каждый день прочитать книгу или связать шапочку, а людям, которые способны, хотят и могут заниматься наукой".

Когда речь идет о работе с наноматериалами, в речи Юрия Гогоци появляется немало глаголов: "создаем", "разрабатываем", "изобретаем", "открываем", "модифицируем".
"Чем прекрасна наука? - спрашивает он. - Мы все время делаем что-то новое. Каждая вещь, которую мы создаем, - это то, чего до нас никто не знал. Комбинация атомов, которая станет новым материалом с новыми свойствами. Часто неожиданными. Поэтому это очень интересно ".
Но кроме наноматериалов, с именем Гогоци крепктесно связана фраза "самый цитируемый украинский ученый". Публикации в самых известных научных журналах Science и Nature сам он сравнивает с восхождением на Эверест: люди уже там были и он был, но каждый раз покорение вершины - это победа.

"А цитируемость - это просто оценка, - объясняет. - Когда нашу работу цитируют несколько тысяч раз, я понимаю: то, что мы сделали, полностью изменило какую-то отрасль науки. Это приносит моральное удовлетворение.
В науке нельзя быть лучшим в материаловедении в Киеве или Дрекселе. В науке ты делаешь только то, что никто до тебя не сделал, или идешь по чьим-то стопам. Мы все время стараемся быть впереди. Отсюда высокий уровень цитирования ".
Но за последние годы у ученого появилось желание не только видеть опубликованные статьи, но и наблюдать, как его работу применяют:
"Чтобы мог сказать своим детям:" Видите этот автомобиль? В нем аккумулятор из материала, который мы разработали "или" На каждом телефоне теперь электромагнитная защита из нашего материала ".

ХИМИК-ФИЛОСОФ

Как и большинство коллег из кружка, Юрий отправился поступать на химический факультет Киевского Национального Университета. Но его не взяли.
Из-за теста на зрение. Химик должен знать, какой раствор красный, а какой синий. И на этом уровне проблем не было, но отличить на рисунках цвета точек среди других Юрий не мог из-за дальтонизма.
В итоге нашел книжку с тестом и начал учить наизусть, где скрывается "7", а где "А". Не смотря на это, отец, зная интерес сына к высоким температурам, повел его в Киевский Политехнический Институт на кафедру порошковой металлургии и высокотемпературных материалов.

Хотя книгу Юрий и выучил, но документы все-таки подал в КПИ, где тест на зрение не проводили.
Химия была центре жизни студента, но в конце обучения ее едва не потеснила философия. Юрий читал Ницше и многое из запрещенного ( "Книги были, можно было что-то найти»), поэтому одна из преподавательниц предложила идти в аспирантуру изучать не материалы, а философию.
"Она была не крайней коммунисткой, а умной женщиной. Даже в аудиториях говорила, что мы строим коммунизм, но неизвестно, кто из нас когда-нибудь при том коммунизме будет жить", - вспоминает ученый.
Но в аспирантуре разрешена была только марксистско-ленинская философия. Юрий решил, что лучше останется в технических науках.
"Да, может, вышел бы из меня философ", - смеется.
На экзамене по философии читал стихотворение Брюсова:
Быть может эти электроны -
Миры, где пять материков,
Искусство, знанья, войны, троны
И память сорока веков ...
"До сих пор помню, - восхищается. - Это было написано в начале ХХ века, когда стало известно, что электроны вращаются вокруг ядра так же, как планеты вокруг солнца".
Во время написания диссертации, Гогоци углубился в химию материалов: "Так сложилась любовь на всю жизнь".

БЫСТРЫЙ ЗАРЯД

В нынешних литий-ионных аккумуляторах ионы передвигаются, как люди в час пик в вагоне метро от одних к другим дверей. Это занимает много времени. (Поэтому аккумуляторы заряжаются долго.)Но если люди хорошо организованы и между ними есть проход - до выхода можно быстро пробежать.Именно такая структура двумерных Максенов, из которых потенциально, как надеется ученый, можно будет сделать аккумуляторы, которые заряжаются очень быстро.

"Почему важны наноматериалы? Раньше люди брали кусок камня и высекали из него инструмент, впоследствии научились плавить материал и делать инструменты из металла.
Сейчас наночастицы являются блоками для создания новых приборов и материалов. Люди не знают, что бампер у машины пластиковый, а не металлический, так в нем есть двумерные наночастицы, которые сделали его гораздо крепче.
Никто не мог представить двадцать лет назад, что стекло - такой хрупкий материал - будет экраном телефонов и обычно не будеть биться при падении. Свойства материалов улучшились. Вот так нанотехнологии меняют мир ".
Лицензию на применение Макена у Университета Дрекселя уже купила международная компания. Ученый надеется, что в ближайшие два года мир увидит продукцию с его Максенами.

КОТЛЕТЫ ТЕРЯЮТ ВКУС

Выпускники советских университетов работали обычно "куда пошлют", поэтому Гогоци о будущем особо не задумывался. Но все изменила конференция в ГДР, которая познакомила молодого ученого с профессором из Западной Германии.
"Есть стипендия Гумбольдта, можете податься, я поддержу", - сказал тогда профессор.
Началась перестройка, и через Железный занавес повеяло теплом. Юрий стал одним из первых стипендиатов от Украины.
Поменял $ 30 наличными (максимум, который тогда можно было) и уехал в Германию. Собирался через год вернуться.
"Но когда человек выезжает и видит, как можно жить в других городах, все меняется и очень быстро, - объясняет ученый. - После Германии я чувствовал, что уже не хочу есть котлету с нашего институтского буфета, которую до этого кушал с удовольствием.
Не хочу просить разрешения у руководителя первого отдела, заместителя директора и у главного бухгалтера, чтобы отправить факс из Института.
Тогда я понял, что делать этого не хочу и никогда не буду. А потом развалился Союз и наука резко пошла на убыль. Много лет после этого не было социального заказа на науку ".

  Научная Германия стала настоящим контрастом для Гогоци: там было все необходимое обрудование, к которому он не имел доступа в Киеве, а главное - была возможность заниматься наукой на передовых рубежах.

Он мог общаться с учеными, чьи статьи недавно читал. Сотрудничать. "Конечно, отказаться от этого очень трудно. Особенно если вся жизнь - это наука.
Я знал, что в Украине буду ограничен. Кроме того, всегда нужно чувствовать, что то, что ты делаешь, кому-то важно. И на западе это ощущение есть. Тебе платят зарплату, на которую можно жить и заниматься наукой.
Большинство коллег в моем институте в 90-е должны были сами выращивать картофель на даче, чтобы как-то выжить и подрабатывать на других работах, чтобы заниматься наукой ".

ОТКРЫТЬ ДВЕРИ В МИР

Гогоци выступает с десятками лекций по всему миру, создает лаборатории. Сейчас, например, в Китае. Потому что есть интерес. Но в его рабочих маршрутах Украина случается редко. Говорит, не приглашают, хотя сам он предлагал. Бесплатно. Он наблюдает за изменениями в научной среде страны. И пока считает их медленными и не самыми лучшими:
"Наука не перестроилась. Финансовая поддержка нужна не тем, кто просидел большее количество лет в лаборатории, не тем, кто приходит каждый день прочитать книгу или связать шапочку, а людям, которые способны, хотят и могут заниматься наукой".

 Когда-то Юрий спросил у немецкого профессора, как часто тот публикует статьи на немецком. "Никогда, - отвечал тот. - Если мы сделали хорошую научную работу - мы опубликуем ее на английском. Если работа плохая - зачем ее вообще публиковать?"

В Китае за каждую публикацию в признанном международном журнале выплачивают деньги. Для Science и Nature это вознаграждение составляет несколько месячных зарплат. Публикация в таких журналах требует больше усилий, а кроме того важно, чтобы мир узнал о новой идее. Чтобы она имела влияние. В Украине же, отмечает Гогоци, со времени получения Независимости и до сейчас существует немало журналов, публикующих научные статьи на украинском языке. Чтобы изменить систему, рассуждает ученый, нужно дать молодежи возможность ездить по миру. Тогда появятся истории о том, какая интересная наука, когда ее высоко ставят. Даже если вернется небольшое количество - это поможет перестроить систему.

"Они будут знать, как устроена наука в мире, - убежден ученый. - В США каждый может пойти в аспирантуру в технической науке и учиться не только бесплатно, но и получать стипендию $ 2-2,5 тыс. в месяц.
Мы получаем колоссальное количество заявок от китайских и индийских студентов. Но не украинских. Подозреваю, что большинство даже не знает о такой возможности.
В то же время Украина не может говорить, что мы сейчас будем выращивать картофель, воевать с Россией, а наука потом. Потому что без современных технологий процветающей страны не будет. За счет чисто аграрной и низкотехнологической промышленности ни одна страна хорошо жить не может.
Никаких больших ресурсов, например нефти, алмазов или золота, у нас нет. То, что Украина смогла бы продавать, - это хорошее образование, много хорошо подготовленных инженеров, которые будут поднимать высокотехнологичную промышленность и приносить финансирование в Украину".
Напоследок, профессор Гогоци обращает внимание: не существует украинской, российской или американской науки. Наука всегда мировая. Это передовая граница знаний человечества, к которой каждый прилагает свой кирпичик. И так получается стена.

 По материалам https://life.pravda.com.ua